На вентспилсском железнодорожном узле 13 апреля произошло в некотором смысле историческое событие: частный грузоперевозчик Baltijas Ekspresis доставил вагоны не только до 1-й вентспилсской станции, как раньше, но и до места выгрузки на частной инфраструктуре терминала. Почему это событие так важно и каково будущее железнодорожных перевозок, порталу ventspilnieks.lv рассказал председатель правления АО Baltijas Ekspresis Марис Бремзе.
Маневровые локомотивы Baltijas Ekspresis уже 20 лет тянут составы поездов в сторону терминала и обратно на станцию. Что изменилось?
Нынешняя бизнес-модель была создана так, что Baltijas Ekspresis со своим локомотивом и своим машинистом эту работу выполняло под флагом Latvijas dzelzceļš (LDz). Мы просто оказывали тяговые услуги LDz, а после реорганизации LDz в 2007 году — дочернему предприятию LDz Cargo, то есть другому перевозчику. Однако законы, регламентирующие деятельность рынка ж/д перевозок, за эти годы изменились, в Евросоюзе (ЕС) рынок грузоперевозок открыт для свободной конкуренции еще с 2007 года. По сути, эти конкурентные возможности Латвии как члену ЕС надо было обеспечить еще десять лет назад. 34-я директива ЕС от 2012 года еще больше закрепила принципы свободного доступа и свободной конкуренции в том числе в сфере грузоперевозок в пределах ЕС.
Вы сказали, что возможности свободной конкуренции и свободного доступа определяют законы и политика ЕС, которые регламентируют железнодорожный транспорт.
В Евросоюзе изменения, регламентирующие железнодорожные перевозки, начались гораздо раньше, еще в конце 80-х годов прошлого века. В западноевропейских странах, как и в унаследованной нами от Советского союза железнодорожной системе, в то время царила железнодорожная монополия. Все рельсы, локомотивы, светофоры, вагоны, рабочие — все было в одних руках, сосредоточено в огромных государственных компаниях. С развитием рыночных отношений, в том числе и на рынке перевозок, быстро развивались и автотранспортные услуги. И эти принадлежавшие государству «динозавры», естественные железнодорожные монополисты больше не могли предлагать клиентам конкурентоспособные услуги, расходы на содержание железной дороги росли, а объемы перевозок снижались.
Это было одной из главных причин необходимости железнодорожной реформы. По сути, железные дороги стран ЕС в то время не могли предлагать на рынке перевозок ни конкурентоспособные услуги, ни какие-то креативные решения. Автотранспортные, авиационные компании, компании речного транспорта могли предлагать качественные услуги, удовлетворять рыночный спрос и элементарно обыгрывали государственных железнодорожных монополистов. Это, в свою очередь, создавало огромные проблемы, связанные с экологией и внешними издержками, на дорогах царили огромные заторы, при этом рельсы стояли неиспользованные.
Все эти огромные, неэффективные хозяйственные издержки на инфраструктуру ложились на плечи налогоплательщиков, и было ясно, что так продолжаться не может. Железную дорогу, которая фактически была параллельной сетью автотранспортной сети, нужно было нагружать и использовать. Поэтому во многих странах ЕС фактически уже с конца 80-х было принято решение об отделении железнодорожной инфраструктуры от коммерческой деятельности. Если точнее, то инфраструктура осталась у государства как естественная монополия, а коммерческая деятельность, перевозки были либерализованы и открыты для конкуренции.
На рынок ж/д перевозок мог прийти любой амбициозный игрок, способный оказывать услуги на этом рынке. С политической точки зрения, было убито сразу два зайца: с одной стороны, выросла нагрузка и эффективность использования государственной инфраструктуры, а с другой — уменьшилась часть издержек на содержание ж/д инфраструктуры, которая покрывалась из средств налогоплательщиков.
В Латвии этот вопрос в то время не был таким актуальным. Единственно было ясно, что после вступления в этот «клуб джентельменов» — Евросоюз появятся новые правила игры, которые должны соблюдать все. Законодательство, регламентирующее ж/д транспорт пришлось изменить так, чтобы мы все могли применять соответствующие директивы и регламенты ЕС. Но при этом модель железнодорожного бизнеса не менялась и опиралась на грузопотоки с территории бывшего Советского союза в латвийские порты. Эта ситуация годами эксплуатировалась, не было создано ничего нового. В итоге сейчас, когда эта модель бизнеса не работает, огромного грузопотока больше нет, мы находимся в такой же ситуации, в какой были многие европейские страны в конце 80-х.
Получается, что мы отстали от старых европейских стран лет на 30.
Именно так. Сейчас нам надо понять, что делать. У нас дорогая сеть ж/д инфраструктуры, в ж/д системе работает огромное количество трудоспособных людей страны. И на данный момент Латвии надо решать ту же самую проблему, какую приходилось решать европейским политикам 30 лет назад. Ситуация аналогичная: перевозок нет, инфраструктура есть, также есть большое число занятых в отрасли. Теперь надо думать, как это все сбалансировать. Европейским решением были конкуренция, свободный рынок, свободный доступ к инфраструктуре, одинаковые для всех правила игры, все работают, и частному перевозчику есть место на этом рынке перевозок, где они создают какую-то креативную бизнес-модель, которая все-таки конкурентоспособная, создает добавленную стоимость.
<…>
Не надо изобретать велосипед, надо использовать тот рецепт, который в свое время успешно применялся для «лечения» железных дорог европейских стран. Только таким образом можно попытаться спасти эту отрасль. В противном случае нет повода для оптимизма, отрасль продолжит сталкиваться с нескончаемыми проблемами, для решения которых надо будет тратить все больше денег налогоплательщиков. Потому что больше не будет тех грузопотоков с востока в таком количестве, чтобы прокормить всю ж/д и транзитную отрасль. Ситуация изменилась, и старая модель бизнеса уже не работает.