Как Берзиньш возглавил банк и «честно» украл многомиллионный куш (Часть II) - BNN-NEWS.RU

Президент Латвии Андрис Берзиньш в эти дни попал в центр внимания общественности, как говорят политологи, из-за странных и безответственных действий. На сей раз речь пойдет о том, как будущему президенту и его компании удалось устроить так, чтобы в ходе приватизации Unibanka в середине 90-х годов врагами считались все, кому могло прийти в голову заплатить государству за приватизируемый банк.

«Предложений на приватизацию Unibanka было достаточно – вместе с документами, подготовленными тремя банками, и предложением от Parex были получены также предложения еще от четырех небольших банков, от частного лица А. Озолиньша, а также от претендента «Представители сотрудников Unibanka». О том, насколько серьезными были намерения лиц, подавших последнее предложение, говорит интервью Андриса Берзиньша, опубликованное в газете Lauku Avīze 15 ноября 1994 года с говорящим заголовком «Unibanka хочет купить его коллектив». Об этом говорится в выпущенной издательством Atēna книге Л. Лапсы, К. Янчевски и И. Саатчиане «Латыш обыкновенный», фрагменты которой опубликовал портал Pietiek.

« – Уже несколько месяцев обсуждается вопрос о приватизации Latvijas Universālā banka. Что об этом думаете Вы? 

– (…) В процессе учреждения Unibanka было ясно, что пока у него будет статус государственного банка, но рано или поздно его приватизируют. Тогда предполагалось, что банк будет приватизирован примерно через пару лет – когда должно было завершиться переустройство его работы и структуры до уровня международных стандартов. Латвийское Агентство приватизации объявило предложение о включении Unibanka в приватизацию уже в этом году. (…)

– В объявленный Агентством приватизации срок заявки на приватизацию Unibanka подали банк Parekss, Latvijas Depozītu banka, Centra banka, Latvijas Kredītbanka и, наконец, сам же Unibanka. Очевидно, у каждого претендента имеются свои предложения. Каково предложение Unibanka?

– Предложение о приватизации Unibanka с учетом существующих в стране законов о приватизации подписали и подали ведущие сотрудники нашего банка. Однако это не означает, что Unibanka собираются приватизировать три-четыре лица. Предложение написано и подано от имени коллектива Unibanka. В нем предлагается продать работникам Unibanka сравнительно небольшую часть акций – примерно десять процентов. При приватизации банков так делается и в других странах. Кто, если не сотрудники банка, лучше всего знает ситуацию на своем рабочем месте? И кто, если не работник банка, больше всего заинтересован в его росте?

Мы предлагаем осуществить приватизацию банка в три этапа. Первый этап – увеличение капитала Unibanka с привлечением одного или нескольких стратегических инвесторов – например, солидных западных банков или других финансовых предприятий; второй этап – продажа государственных акций жителям за сертификаты. Таким образом можно продать около 50% акций, принадлежащих сейчас государству. Определенную часть акций можно продать так называемым пенсионным фондам или напрямую пенсионерам и т.д. Третий этап – продажа оставшихся акций жителям за деньги.

Для работников Unibanka можно было бы зарезервировать возможность купить за сертификаты или за деньги определенное количество акций, которые будут продаваться на втором и третьем этапе.

Опыт других стран показывает, что после первых двух этапов приватизации стоимость банковских акций на бирже значительно возрастает.

– Чем предложение сотрудников вашего банка отличается от других предложений о приватизации?

– В предложении сотрудников Unibanka предусмотрено повышение банковского капитала и привлечение стратегического инвестора или инвесторов. В этом главное отличие. Инвестирование дополнительного капитала или финансовых ресурсов в Unibanka не только укрепит банк, но и поспособствует притоку капитала во всю латвийскую банковскую систему, которая еще слишком слаба. В Восточной Европе есть страны, в которых капитал банков составляет сотни миллионов долларов. При этом в Латвии лишь у нескольких банков капитал составляет лишь несколько десятков миллионов долларов.

Солидный западный инвестор любому латвийскому банку даст престиж, который имеет на финансовом рынке очень большое значение. Следует учесть, что во многих странах Восточной Европы в приватизации банков уже используется привлечение стратегического инвестора. И эта работа ведется успешно…»

На самом деле руководство Unibanka, в том числе и наш главный герой, еще до этого достаточно ясно заявили, что хотели бы осуществить так называемую «приватизацию с привлечением частного капитала». Причем Андриса Берзиньша и его компаньонов не смущало то, что тогдашнее законодательство не предусматривало подобные методы. Не смущало это не только их. Член правления Агентства приватизации Виктор Шадинов этим желанием на полном серьезе объяснил задержку разработки условий приватизации банка – если бы условия были приняты сразу же, эти претенденты были бы автоматически исключены, но это было бы «некорректно».

На странность ситуации генеральному директору Агентства приватизации Янису Наглису с нехарактерной для него открытостью в официальном письме, датированном 22 сентябрем 1994 года, – в последний день перед завершением срока подачи предложений о приватизации – указал сам президент Parex banka Валерий Каргин. (…)

Но кто же его послушает! (…) Так, заявленные Андрисом Берзиньшем и его компаньонами условия, которые позволили осуществить выбранный ими метод приватизации, были приняты как раз в тот самый день, когда банкир опубликовал в Lauku Avīze свой «манифест приватизации». Принятые 15 ноября 1994 года правила Кабинета министров Мариса Гайлиса Nr. 216 «О порядке приватизации, при которой приватизация осуществляется методом привлечения частного капитала» позволили осуществить именно то, что в списке своих пожеланий перечислил Андрис Берзиньш, а именно – приватизацию Unibanka с увеличением основного капитала банка.

Правда, не со всеми все было оговорено. Например, Госконтроль, который и тогда власть имущие особенно не брали в голову, после признания Андриса Берзиньша и Co и незаконного получения персональных акций призвал Сейм «разработать специальный закон о приватизации Unibanka, постановив, что единственным средством оплаты при приватизации банка должны быть деньги».

Кроме того, наученный предыдущим опытом директор департамента Госконтроля государственной хозяйственной деятельности Имантс Грикис еще в феврале 1995 года написал официальное письмо генеральному директору Агентства приватизации Янису Наглису. (…)

Но эти замечания не были приняты во внимание. «Чего мы хотим – максимально заработать? Моя позиция в том, что цель приватизации – улучшить эффективность всей нашей экономики», – так газете Diena прокомментировал приватизацию Unibanka Эдмунд Крастиньш. Когда условия приватизации наконец были не только приняты, но и опубликованы (верьте или нет, но в какой-то момент они были объявлены… конфиденциальными), оказалось, что половину целого ряда желанных акций планируется продать за сертификаты. Единственными, кто хоть как-то возражал против этой идеи, были представители «Политического объединения народных хозяйственников» (Tautsaimnieku politiskā apvienība — TPA) Эдвина Киде. (…)

Однако единственное, что получила эта группа депутатов – лишь несколько уклончивых комментариев. (…) У главы правительства есть свое объяснение о персональных акциях Андриса Берзиньша и остальных менеджеров банка, в выдаче которых позднее очевидные нарушения усмотрела и Генеральная прокуратура: «Законность выдачи персональных акций в рамках годового аудита проверила аудиторская фирма Coopers&Ly. Никаких нарушений с точки зрения латвийского законодательства или международных стандартов бухгалтерии обнаружено не было. В 24-м и 25-м примечаниях аудиторского заключения подтверждается, что предусмотренная в законе «Об акционерных обществах» скидка на покупку персональных акций покрывалась за счет разделяемых банковских резервов, имеющихся на 31 марта 1994 года, которые также включали в себя резервы на премии».

На упреки о невыгодных для государства условиях приватизации ответы давались в числах, которые показывали, что часть своих объемных вкладов государство все же вернет. Правда, забывалось, что вопрос задавался о выгоде или потерях государства от ожидаемой приватизации: «Депутаты TPA многократно выступали, в том числе и публично, с утверждениями об убытках, которые Unibanka якобы причиняет госбюджету. Упоминались и некоторые числа – от 20 до 50 млн латов. К сожалению, все время не хватало мало-мальски корректных расчетов, которые могли бы эти числа обосновать.

Факты свидетельствуют об обратном – в 1994 году Unibanka получил из госбюджета в качестве процентов за долгосрочные гособлигации 3,4 млн латов. В том же 1994 году Unibanka заплатил в госбюджет в виде налога на прибыль 1,4 млн латов и за счет полученной прибыли увеличил государственный капитал в банке на 1,2 млн латов. За счет возвращенных плохих кредитов удалось покрыть долгосрочные гособлигации на 2 млн латов. То есть в целом Unibanka дал Латвии 4,6 млн латов, а чистая прибыль государства составила: 4,6 млн латов – 3,4 млн латов = 1,2 млн латов. Непонятно, как из этих чисел можно получить убытки государства в размере несколькмх миллионов латов».

А вот о чем глава правительства «забыл» сказать, так это то, что уже тогда было ясно, что так называемая приватизация с привлечением частного капитала реально означала, что государство не вернет себе даже деньги, вложенные в шелуху от банка, не говоря уже о какой-либо выгоде от приватизации. Мариса Гайлиса превзошел наш главный герой, который в интервью все той же Lauku Avīze объяснил, насколько неправильным было бы, если бы возможность приватизировать банк получило какое-нибудь местное кредитное учреждение, которое заплатило бы за него государству реальную рыночную стоимость и реальные деньги: «Например, предложение банка Parekss по сути предусматривает отток капитала из латвийской банковской системы, поскольку те миллионы, которые банк Parekss заплатит, покупая у государства акции Unibanka, понизят общий капитал банковской системы…»

Что же предусматривали раскритикованные Андрисом Берзиньшем предложения банка Parex? Что по крайней мере половина банковского капитала должна была быть выставлена на аукцион единым пакетом и продана одному субъекту, а стартовая цена продажи должна была в два раза превышать номинальную стоимость государственного капитала, включая стоимость резервного капитала Unibanka. Победитель аукциона должен был заплатить обещанную сумму в течение 10 дней после утверждения результатов аукциона. Продав часть акций банка за сертификаты, в течение первых двух недель принимались бы только те сертификаты, которые были выданы политически репрессированным лицам или их наследникам. В том случае, если бы они не покрывали часть продаваемого государством капитала Unibanka, был бы объявлен второй этап накопления сертификатов. (…)

Что со своей стороны обещали вторые претенденты на приватизацию во главе с Андрисом Берзиньшем? Гораздо большее место в их предложениях имели не их же собственные намерения, а описание того, почему любое другое предложение по сути будет вредоносным как для самого кредитного учреждения, так и для банка и, скорее всего, для всего государства. (…)

Государству не только во время закулисных переговоров, но совершенно четко и открыто было сказано: все наши конкуренты, вероятнее всего, вредители, поэтому банк надо приватизировать в соответствии с нашим предложением, его значительную часть заслужили именно мы. (Любопытно, что «бандитский» Parex ничего подобного себе не позволял и указывал только на выгоду государства и банка, а также на планируемую работу).

Уделив так много энергии очернению конкурентов, собственные предложения Андриса Берзиньша, Эдвинса Самулиса, Иварса Кирсонса и Армандса Гринбергса (хотя говорилось о коллективной заявке, на самом деле ее подала именно эта небольшая компания) получились довольно короткими: «Конкретное предложение Unibanka предусматривает приватизацию в три этапа:

1) увеличение капитала Unibanka с привлечением стратегического инвестора или инвесторов – солидных западных банков или других финансовых учреждений [конкретный желанный инвестор в заявке указан не был, а позднее оказалось, что об этом даже никто и не позаботился];

2) продажа государственных акций широкой общественности за сертификаты (таким образом планируется реализовать около 50% принадлежащих государству акций; этот этап может иметь и социальную направленность – определенную часть акций можно продать пенсионным фондам или напрямую пенсионерам и т.д.);

3) продажа оставшихся государственных акций широкой общественности за деньги.

Для руководства и работников Unibanka зарезервирована возможность приобрести определенную часть принадлежащих государству акций на втором и третьем этапе (за сертификаты и за деньги)».

И хотя, говоря о приватизации банка, Андрис Берзиньш сказал газете Diena, что «по крайней мере в последнее время у меня есть ощущение, что в Латвии может не оказаться достаточно сильных претендентов, которые могли бы это сделать. И сейчас реально было бы вложить 10 млн латов», в поданном документе нет смысла искать обещания о какой-либо конкретной сумме, которую за свое имущество могло бы получить перманентно испытывающее в то время нужду в деньгах Латвийское государство. Более того, наш герой при любом удобном случае говорил, что нечего даже надеяться на то, что кто-то из местных или иностранных инвесторов может задуматься о покупке банковского пакета за такую «астрономическую» сумму.

Особенно многозначительным был его ответ на вопрос газеты Neatkarīgā Cīņa о том, сколько вообще может быть реальных претендентов на приватизацию Unibanka: «Я допускаю, что в Латвии таких претендентов нет. Наш уставной капитал составляет неполные 10 миллионов, и я не вижу, кто мог бы уверенно выложить такую сумму. Unibankа интересовались представители многих иностранных банков – из Гонконга, Канады. И те же представители известной нам национальности из Москвы. В августе здесь побывали Международная финансовая корпорация и шведские банки. Я считаю, что иностранных банкиров, которые интересуются приходом в Латвию и привлечением сюда крупных финансовых средств, сейчас отпугивает неопределенность официальных латвийских властей. Иностранные банки хотели бы вложить средства, но в такие ценные бумаги, которые котируются на бирже…»

Одним словом, даже не надейтесь, что кто-то будет готов заплатить за этот банк реальные деньги, но если кто-то и готов это сделать, очевидно, что он – вредитель, говорится в книге.

(Продолжение следует…)

102.108.108.6107