Лишь немногие из гостей Паланги, которые прогуливаются в этом красивом приморском городе Литвы, вдыхая сосновый аромат, знают, что столетие, которое город отметит в конце марта, связано с отказом Латвии от этой территории на берегу Балтийского моря, на которую в то время претендовали оба молодых государства.
«К спору между двумя странами привело разное содержание обеих деклараций о независимости. Подписавшие литовский Акт от 1918 года о провозглашении независимости забыли приобщить к документу приложение, в котором было бы указано, какие у страны границы на момент подписания. А латыши это сделали, указав, что Паланга и Швянтойи [населенный пункт вблизи Паланги] входят в состав Латвии», — сказал в беседе с порталом BNN литовский историк Вигантас Варейкис, автор монографии «История Паланги».
Читайте также: Латвия и Литва: балтийские сестры с чувством превосходства?
Для того чтобы решить спор, в ноябре 1920 года тогдашние правительства Латвии и Литвы пригласили эдинбургского профессора естествознания Джеймса Янга Симпсона, чтобы он стал председателем арбитражной комиссии, в задачу которой входило решение спора о принадлежности территорий. Через некоторое время Симпсон подготовил доклад со своими выводами.
Голосование в арбитражной комиссии было поистине тревожным событием. Решающий голос принадлежал Симпсону, и академик заявил, что Паланга должна войти в состав Литвы. Город находился под контролем Латвии с Первой мировой войны и до 30 марта 1921 года, когда латвийская армия отдала его литовским военным.
Не кажется ли передача Паланги историческим везением?
«Я бы так не сказал, но уверен, что лишь немногие знают, что в 1920 году Симпсон советовал спросить жителей Паланги, где они видят свое будущее — в Латвии или Литве. Обе страны отказались от этой идеи и решили разобраться с этим вопросом между собой. Если бы был проведен опрос, то результаты и судьба Паланги могли быть иными», — расскал Варейкис.
Историк сказал, что в то время отношения между тремя балтийскими странами были напряженные. Некоторые другие историки не только согласны с этим, но и называют «синдром младшего брата», который тоже сыграл свою роль в переходе Паланги к Литве.
В 1919 году, когда казалось вполне очевидным, что три молодых государства, отделившиеся от России, — Латвия, Литва и Эстония — должны тесно сотрудничать, молодым государствам нужны были надежные границы и союзники. При этом у каждого из этих государств были свои узкие, прагматичные интересы, которые серьезно раскалывали первоначальное единство.
В 1920 году самым большим камнем преткновения в отношениях Латвии и Литвы была позиция Латвии в конфликте между Литвой и Польшей. Латвия, армия которой при помощи польской армии в январе 1920 года освободила Латгале, не могла внезапно повернуться спиной к союзнику.
Другие заинтересованные страны поспешили воспользоваться этой неопределенностью в позиции Латвии. Например, по немецкому радио была распространена информация о якобы латвийско-польском тайном соглашении о разделе Литвы. В этой ситуации, когда в начале 1920 года было объявлено о переносе мирных переговоров Польши и Советской России в Ригу, Литва приняла радикальное решение и начала массовое выдворение граждан Латвии из Литвы. Латвия в свою очередь предупредила Литву о возможных ответных шагах.
Исследователь из Института истории Латвии при Латвийском университете Улдис Креслиньш, писавший об этих событиях в своей монографии, пояснил, что именно Латвия сделала первые шаги и проявила большую активность, чтобы улучшить отношения с Литвой.
«В начале отношений, в 1919 — 1920 годах, выбор Латвии хоть немного сблизиться с Литвой объясняется желанием дружбы, когда в отношениях с другими дела шли хуже: Латвию отталкивало эстонское самодовольство и их отдельные мирные переговоры с Советской Россией», — пояснил Креслиньш в своем исследовании.
«Позднее, в первой половине 1920 года мы можем обнаружить в позиции Латвии синдром защитника или старшего брата. Однако в выборе Латвии было также что-то иррациональное, чего нельзя объяснить прагматичными соображениями. Эта иррациональность — осознание общих этнических и исторических корней — была ключом к объяснению латвийского подхода к Литве в 20-х годах», — сказал историк.
30 марта 1921 года, после трех лет дискуссий о Паланге, латвийская армия покинула город, и туда пришла литовская армия.
«Мы планируем большой праздник, чтобы отметить 100-летие, однако наши планы полностью разрушила пандемия коронавируса. В итоге все праздничные мероприятия будут в Интернете. 30 марта в 9.00 в прямом эфире мы покажем подъем огромного флага Паланги. Львиная доля торжеств пройдет летом, когда, надеюсь, будут отменены туристические ограничения. Мы планируем пригласить на мероприятия и латвийских должностных лиц», — сообщил порталу BNN руководитель департамента культуры муниципалитета Паланги Робертас Траутманас.
Мэр Паланги Шарунас Вайткус в разговоре с BNN сказал, что решение шотландского профессора Симпсона было поистине историческим. «В честь него названа одна из улиц Паланги. Когда закончится ее реконструкция, мы установим там памятник. Я, правда, не могу представить Литву без Паланги. Лишившись ее, Литва потеряла бы гораздо больше: больший доступ к Балтийскому морю, белоснежный пляж, сосновые леса, наследие и самое главное — людей, большинство из которых литовцы, жившие здесь столетиями», — подчеркнул Вайткус.
Согласно данным переписи населения, прошедшей в 2011 году, в Паланге проживало 152 потомка латышей.