«Мы, государственное обвинение, со своей стороны можем с большой долей уверенности прогнозировать, что этот судебный процесс будет продолжаться еще долго. Мы видим признаки того, что уголовный процесс снова затягивается, сознательно затягивается уже на этапе прений. Так что со стороны защиты прения точно не закончатся раньше следующего года, это в лучшем случае. Если это так и продолжится, без эффективизации судов, то процесс растянется еще на несколько лет», — комментирует в интервью BNN Юрис Юрисс, прокурор по делу мэра Вентспилса Айварса Лембергса, обвиняемого в тяжких преступлениях.
«Доказательств предостаточно, чтобы суд мог вынести приговор»
На судебных прениях Юрисс просил назначить Лембергсу 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества, а также штраф в размере 150 минимальных зарплат или 64 500 евро. В интервью BNN прокурор подчеркнул, что судебный процесс затягивается и это позволяет делать «просочившийся порядок» уголовного процесса, поэтому требуемого наказания можно не ждать еще минимум пару лет.
Впрочем, прокурор отмечает: «Я считаю, что доказательств [уже сейчас] предостаточно, чтобы его обвинить в совершении преступлений и чтобы суд мог вынести приговор».
Влияние денег продлевает судебный процесс
По словам прокурора, в судебной системе можно заметить, что лицам с большими доходами гораздо легче продлить или затруднить течение уголовного процесса. «Это проявляется и на практике», — сказал он.
Одним из вариантов того, как средства затрудняют течение судебного процесса, по мнению Юрисса, является влияние этих людей на СМИ. «Могу сказать, что Neatkarīgā Rīta Avīze за последние десять лет, насколько я помню, может, раза два брало у меня интервью о вопросах, которые касаются судебного разбирательства. Но при этом, когда раньше регулярно готовилось по две или три статьи в неделю, мы с завидной регулярностью, почти каждое судебное заседание видели журналистов этого СМИ», — поясняет он. По мнению Юрисса, все рассказанное – всего лишь мнение одной стороны, и такая возможность есть не у каждого, задержанного и представшего перед судом. «И это огромное отличие: это давление можно оказывать и таким образом», — говорит о деле Лембергса прокурор.
Юрисс отмечает, что латвийские судебные процессы, в которых наказание назначается на протяжении чуть ли не десяти лет, сложные по своей юридической конструкции. В обвинения включены такие финансовые преступления, механизм совершения которых сам по себе очень сложный. «Речь не только о делах, к рассмотрению которых привлечены не только политики, но и предприниматели, которые могут себе позволить использовать определенную часть средств, некоторым образом помочь защите воспользоваться недостатками действующего Уголовно-процессуального закона. Возможно, это то обстоятельство, которое и определяет все, что мы видим», — поясняет он.
«И как много государство сделало, чтобы убеждаться в легальности этих средств?»
Говоря о мерах пресечения обвиняемым лицам, которые выходят на свободу за внушительные суммы, прокурор отмечает: «Следующий вопрос в том, насколько эффективно мы как государство можем выяснять происхождение средств и сколько нам еще предстоит сделать в этом плане. Если кто-то помог найти необходимую сумму или же сам обвиняемый нашел ее, то всегда возникает вопрос о легальности происхождения средств».
По мнению Юрисса, крайне важно задавать вопрос до того, как позволить обвиняемому внести залог: была ли у этого лица возможность получить такие средства легально? «Как много государство сделало, чтобы убеждаться в легальности этих средств. Это вопрос, который прихрамывает. Это показало и заключение от Moneyval – что через Латвию идут очень большие [нелегальные] денежные суммы».
«Появление того или иного лица вместе с высокопоставленными должностными лицами… создает ложное представление у общества»
На вопрос BNN: «Задерживает ли эти длинные судебные процессы или так называемые «сложные случаи» влияние людей, находящихся вне сферы, на судебную и политическую системы?» — Юрис отвечает: «Я бы воздержался от упоминания какого-либо конкретного случая, ведь тогда придется сказать, что на судебную власть оказывается политическое давление. Так или иначе, на меня – на государственных прокуроров, – на нас такого давления не оказывалось никогда. А что касается в принципе появления того или иного обвиняемого лица вместе с высокопоставленными должностными лицами при выражении государственных позиций, это создает ложное представление у общества, сильно отдаляет нас от скандинавской модели, которую мы любим упоминать в обществе».
«Это наказание явно все больше и больше отдаляется»
Одним из «крупнейших пробелов» в латвийской судебной системе, по мнению прокурора, является окончание уголовного процесса в разумные сроки, чему способствует рассмотрение доказательств.
«Возьмем, к примеру, те же самые прения. Если посмотрим на их структуру, то закон фактически не предусматривает таких четких возможностей ограничения и определения содержания прений. Формально это указано в законе, но на практике отличить и определить, как долго можно говорить обиняками, невозможно. Надо понимать, что чем «качественнее» юрист, тем дольше можно прорабатывать одно и то же доказательство, и наказание явно все больше и больше отдаляется», — говорит он. По мнению прокурора, уместно просить сразу назначить такую процессуальную принудительную меру, какая может быть применена после решения суда.
Что касается механизма приглашения людей в суд, то в Латвии конкретной системы не существует. «Сейчас думают, как это эффективизировать. Указание свидетелей со стороны государственного обвинения уже известно, а защита имеет возможность заявлять все новых и новых [свидетелей], а это требует времени», — говорит прокурор.
Юрисс считает, что никакого универсального способа, который бы помог решить вопрос более быстрого рассмотрения уголовных дел, нет.
«В латвийской судебной системе более 80% уголовных дел рассматриваются относительно быстро. Значит, надо уделять внимание лишь оставшимся 20% тех дел, рассмотрение которых можно эффективизировать и ускорить. Это одна категория дел. Необходимо учитывать, что вызвавшие общественный резонанс дела составляют лишь малую часть от этих 20%», — поясняет он. Прокурор, впрочем, отмечает, что если этот резонанс есть, то это говорит об актуальности дела в обществе и о том, что люди хотят видеть решение. «Если решения долго нет, тогда, конечно, это может вызвать недовольство в обществе. И система юстиции не заинтересована в том, чтобы юридическое решение достигалось на протяжении длительного периода», — комментирует Юрисс.
Как по-вашему, политики и высокопоставленные лица влияют на суд в Латвии?
Юрисс сказал, что ответит на вопрос не как прокурор. По его мнению, это взаимодействие существует. Но чтобы изменить ситуацию, государственные учреждения, правоохранительные органы должны суметь улучшить свою репутацию и сделать все, чтобы у общества возникло доверие к судебной системе. Однако он не отрицает, что желание высокопоставленных лиц влиять на судебную систему Латвии заметно.
Говоря о том, почему общество не доверяет латвийской судебной системе и называет ее коррумпированной, Юрисс отмечает: «Исключать такие случаи [коррупции], по-моему, точно глупо и необъективно. Как прокурор я не могу утверждать без доказательств. Так или иначе, люди могут говорить так отчасти потому, что не понимают длительное течение этих процессов, и, наверное, большое значение имеют также определяемые в итоге наказания. Если это такие наказания, которые общество не считает адекватными, то надо думать, как менять ситуацию».
Прокурор отмечает, что юриспруденция и юстиция не живут независимой жизнью. «Нет такого, что общество – отдельно, а юстиция – отдельно. Юстиция должна приспосабливаться под общие требования общества, причем не только латвийского, можно смотреть и шире – в контексте Евросоюза».
«Время от времени возникали вопросы о наказаниях за участие в обороте нелегальных наркотических и психотропных веществ. Они были то непонятно почему суровыми, то, наоборот, мягкими. То же и в отношении финансовых преступлений: за крупные денежные суммы, которые отмыты, было абсолютно ясно, что применяются условные наказания лишением свободы. Обществу непонятно, как за отмывание денег можно применять наказание, которое меньше отмытой денежной суммы. Возникает опасение. Какое? Необъективность. Но каждый трактует эту необъективность по-своему», — прокомментировал порталу BNN прокурор.